Юрий Ф.

Приехал в Одессу принять МиГ после капитального ремонта, а затем отогнать его в часть…
Самолёт № 29 был с норовом и в полку у него почему-то перестал вырабатываться весь керосин из 490-литрового подвесного бака, всегда оставалось по 100-120 литров. А это всё-таки много! Кому-то этой сотни во время войны до аэродрома может и не хватить! И как не бились инженеры в ТЭЧ полка до причины такого поведения топливной системы МиГа докопаться так и не смогли. Поэтому дотянули его до капитального ремонта и с лёгким сердцем отправили самолёт на завод, предупредив перелётчика, чтобы он не рассчитывал на 100 кг керосина. На всякий случай даже на расходомере ему перед вылетом установили на эту сотню меньше, хотя МиГ заправили керосином под заглушки. И когда в полк пришла телеграмма с завода, что плановый ремонт произведён и самолёт готов, Феликс Георгиевич, инженер полка, снаряжая меня в командировку за истребителем, попросил вашего покорного слугу на облётах погонять самолёт и двигатель в воздухе на всех режимах с предельными перегрузками и отдельно проверить полную выработку подфюзеляжного подвесного бака.
Бог мой, как только меня в Одессе ремонтники не уговаривали проконтролировать работу техники вообще и выработку топлива в частности уже на маршруте домой (мол, будут проблемы, вернётесь к нам, будем смотреть!) – до главного инженера спор дошёл! – я стоял на своём: у меня приказ всё проверить на всех режимах по полной программе в двух полётах! Заводские же яростно сопротивлялись: им за экономию топлива премию платят! А тут я эту самую премию уменьшаю, более 7 тонн керосина – для завода ощутимо! Да мне ваша премия по хрену! Пилотам ВВС даже за облёты не платят, как оплачивают вашим лётчикам-испытателям каждый взлёт. Хотя программа облёта и риск поднимать самолёт после ремонта одинаков. Вот, ребята, утверждённая моим командиром и инженером полка программа, готовьте матчасть! У меня приказ! Без облётов самолёт не приму!
И полетел! А куда они на хрен денутся!
После первого вылета привёз замечания, правда, не по топливной системе: при снижении истребителя ниже установленной мной на задатчике радиовысотомера опасной высоты, автопилот с освобождённой ручкой управления вяло (с перегрузкой 1,7 – вместо 3-3,5) переводит самолёт в набор высоты!
— Да мы всегда такое передаточное число на автопилоте ставим! — шумели спецы по авиационному оборудованию.
— Да вы всегда делали неправильно! — зыркнул я на них строго. — Лётчик в бою будет ранен, потеряет сознание. Автопилот мог бы увести его от земли, пока придёт в себя, а перегрузка маленькая, высоты на большой скорости с таким вялым выводом и не хватит!
— Наши испытатели с завода нам такие замечания не делали!
— Ваши лётчики-испытатели в бой на этих самолётах не полетят! А эвакуируются в глубь страны! Как оборудование! Короче и проще! Я ничего не придумываю! Есть Руководство по эксплуатации, делайте, как положено!
— Кого к нам прислали?!! — отходя от меня, возмущаются эти гражданские спецы так, чтобы и я, значит, слышал. — Какой-то буквоед! Вот пилоты пошли!
Но замечания есть (и тут минус в премии в данном случае у прибористов и дирекции завода), пришлось проблему устранять. Весь день они занимались регулировкой. А я ушёл с территории завода, в гостинице переоделся и просто гулял по Одессе, дышал одесским воздухом и вслушивался в колорит одесской речи. Вернулся, в лётной столовой пообедал. Потом послеобеденая дрёма. До ужина. Вечером сходил в знаменитый Одесский оперный театр на «Чио-Чио-Сан». А на рембазе лишь к концу дня прибористы наладили автопилот. И на другой день меня, одухотворённого оперными искусствами, отправили во второй полёт.
И после оного заруливаю, а меня уже встречают ВСЕ специалисты, а не только техник самолёта! Они с облегчением вздохнули, когда увидели, как я вывел в Листе подготовки техники к полёту надпись, что замечаний нет. К тому же мне, пока я облётывал матчасть, уже пробили «добро» на Белоруссию – побыстрее выпихнуть меня отсюда, пока я ещё один облёт не потребовал!
Мне скоренько подготовили МиГ к вылету и я понёсся с Одессы-мамы!
Ну, взлетел я, лечу, значица… Настроение превосходное – с утречка в воздухе покувыркался, душу на безудержном пилотаже отвёл!
Посадка в Щучине для дозаправки.
Переночевал и на следующий день дали разрешение на вылет домой!
На форсаже набрал высоту 8100! Лечу в облаках!..
А в это время КП Воздушной Армии говорит нашему полкачу Лейченко С.Д., руководившему полётами у нас на аэродроме:
— Станислав Данилович! У тебя погода портится, давай-ка всех подсаживай! Запуски больше никому не разрешай!
— Так, у меня Ф-в из Одессы возвращается! Я ему «добро» дал! Он на полпути к нам!
— Ф-ва принять – примешь, а своим запуск не давай!
— Ах так! — попала вожжа под хвост Лейченко. — Тогда я и Ф-ва принимать не буду! Куда хотите, туда его и сажайте! У меня погода портится!
…А я лечу домой предвкушая возвращение в родные пенаты!
И тут…
— 37 910й! Я – «Гайка»!
— Отвечаю, девять-десять!
Я люблю этот позывной! И если он есть в перечне на перелёты у начальника связи, всегда выбираю его, первые две цифры – любые, не в них дело!
— Вам посадка у нас!
— С какого, девять-десять? «Гайка», у меня вас в плане нет!
— Теперь будет! Посадка у нас, девять-десять! Я – «Гайка»!
Видите – пунктам управления тоже нравится с такими цифрами в позывном работать!
— «Гайка», 37 910й! Ничего не знаю, я лечу домой!
— 37 9-10, вам посадка у нас! Снижение до 6.000! Выполнять мои команды!
— «Гайка», 9-10! Да я под вашим управлением не нахожусь! Пошли на фиг!
— 37 9-10, не на фиг, а к нам – на посадку! — и чувствуется, что они при этом лыбятся в микрофон.
Тут я вспомнил про парольные числа, ведь враг хитёр и коварен! А вдруг супостат вносит сумятицу?
— «Гайка», 37 910й! Подтвердите – 83!
По моему наколенному планшету они должны дать ответ – 41!
Такой наглости от меня офицеры боевого управления с «Гайки» не ожидали и поэтому парольных чисел под рукой не имели. И эфир заполнился их жгучим молчанием. (Пока они бегали к диспетчеру и брали числа, потому как по громкой связи, даже по телефону, такие вещи запрашивать и передавать нельзя!) Расцениваю это молчание по-своему:
— Я же говорил: на фиг! Всё! Я лечу домой! — и доволен, что супостата из-за бугра провёл! Или, по крайней мере, имею право не выполнять команды неизвестного пункта управления!
— 37 910й, «Гайка»! Не на фиг! А подтверждаю – 41!
Сука!
Но я не сдаюсь! И решаюсь связаться с КП Ленинграда, чтобы, значит, наваляли этим с «Гайки»: что за бардак! Я – на крайнем этапе по пути домой, а тут заставляют тереть новые колёса моего истребителя о бетон запасного аэродрома!
— «Колхида-контроль», 37 910й!.. «Колхида-контроль», на связь!.. «Колхида-контроль»!.. Ау! Ответьте, (бл****ая – это не в эфир!) «Колхида-контроль»!
Ленинград упорно молчал! Хотя должен был, если не управлять мной, то, по крайней мере, контролировать мой полёт, так как я уже вошёл в зону ответственности сектора управления воздушным движением нашего военного округа.
— «Гайка», 37 910й! Свяжитесь по наземным с «Контролем»! Пусть подтвердят мне посадку у вас!
А сам лечу прежним курсом и на своей высоте! И не собираюсь снижаться. В надежде, что всё выяснится. Или выяснится, когда я уже буду далеко!
С «Гайки» быстренько связались с Питером, обрисовали ситуацию, обозвали меня, непослушного, и предупредили Контроль, что просто так я им не сдамся, могу морочить голову парольными числами!
Минуты через три проклюнулся Ленинград:
— 37 910й, «Колхида-контроль»! Ну чего тебе надобно, старче? Сказали посадка на «Гайке»! Что не понятно!
— «Колхида-контроль», я – 37 910й! Подтвердите – 67!
— 37 910й, я – «Колхида-контроль»! Подтверждаю – 92!
Вот же гад! Правильно, сучка!
— 37 910й, я – «Колхида-контроль»! Выполнять команды «Гайки»!
Одновременно переключаю АРК на свой аэродром. Стрелка радиокомпаса растеряно бродит по шкале, направление домой не показывает, что говорит о том, что приводные станции выключены и, вполне вероятно, свои меня уже не ждут!
— «Колхида-контроль», 9-10! А чего меня мои не принимают?
— 9-10, «Колхида-контроль», погода у вас портится!
— «Колхида-контроль»! Так, портится, а не испортилась! И я дома сяду при любой погоде!
— 9-10, твой 01й не хочет тебя принимать! Понял? Потому как ему полёты забили!
— «Колхида-контроль», а зачем вы им их забивали? Что, нельзя было забить после моей посадки?
— 37 9-10, ты нас уже зафакал! Не разговаривать! Посадка на «Гайке»! Конец связи!
— 9-10, «Гайка»! Всё? Успокоился?
Ну что! Делать нечего! Я в эфир:
— «Саксофон», 37 910й! «1001» от «Гайки»… и саму «Гайку» поимел! Спасибо за управление! До свидания!
— 37 910й, «Саксофон», — хмыкнул с улыбкой в микрофон офицер БУ белорусского аэродрома, — ваше удаление 280, азимут 45, счастливого пути!
— «Гайка», 37 9-10! Чёрт с вами! Под ваше управление!
— Ещё не известно, кто кого поимел, 9-10! — обижено замечают с КП «Гайки».
И после паузы (чтобы не получить звездюлей за радиообмен):
— 37 9-10, «Гайка»! Занимайте 6000! С курсом три-полсотни!
Я потерянным голосом:
— 9-10, понял, шесть! Беру курс 350! Сссссссс!..
Ну, зашёл! Сделал круг над ними для выработки топлива… Сел… Записал себе посадку при минимуме! Хотя… на фиг она мне нужна – днём при минимуме! Разве что, для продления сроков по технике пилотирования в подобных условиях…
В столовой меня уже ждёт сытный ужин! И номер в гостинице… (Я ещё с воздуха через диспетчера всё это заказал.)
А на завтра погоды нет по всему ЛенВО!
С утра я на метео и к диспетчеру, потом свободен как МиГ в полёте!
В гостинице на спине! После бессонной ночи… Потом ТВ! Питание в лётной столовой по реактивной норме за талоны… Гостиница…

Да, насчёт бессонной ночи! Ещё вчера с юной на вид официанткой «хи-хи», да «ха-ха»! Без всякой надежды на успех! Кто я здесь? Залётный! Но…
И ночью… Для этого с девушкой и контакт налаживал…
Ах, как она глазки закатывала, как стонать умеет, мамуля моя родная! Как краснота от груди и по всей шее!.. И продолжительная дрожь по всему телу!.. Как её пальчики у меня на ягодицах… Нет, так сыграть нельзя!..
А потом, после вулкана страстей двух молодых людей… В обнажённых объятиях друг у друга! И поцелуи…
Ох, как она целуется!.. Целует!.. И ласкает!.. Везде!..
И я никак не могу определить: что мне больше нравится – пики удовольствия или сам процесс!..
…Распечатал её и всему научил сосед-лейтенант-вертолётчик ещё школьницей, когда отец служил в Германии. И эти ощущения просто пронзили её! Никогда не думала, что такие наслаждения существуют!.. И она уже не могла без того, чтобы её раздевали и целовали, чтобы её лейтенант сам дрожал от возбуждения и хотел её! Чтобы чувствовать вес обнажённого мужского тела на себе… Или его сильные руки и по другому… Страстные движения в ней главной части его существа, которая скрыта от большинства людей! Но не от неё! И как он со стонами, похожими на рычанье, изнемогает ей вовнутрь… А потом опустошённый, после всего, что было, вяло отвечает на её горячность… Поначалу даже думала, что делает что-то не так! Или ему нужно от неё только ЭТО! Однако потом узнала: так все мужики скроены нелепо…
— Отлично скроены, — прошептал я перед тем, как поцеловать её в ушко. — Нас это вполне устраивает! И вас, ежели подумать, тоже! Представь, если б после получения услады, мы бы хотели ещё и ещё!.. Кстати, боги тоже были такими!
Почему она так откровенно начала о себе отвечать на мои вопросы? Наболело, наверное! Захотелось хоть с кем-нибудь поделиться! Ведь я не местный. Сегодня ещё здесь, завтра здесь меня уже нет…
И это её чистосердечие возбуждали мои новые желания… Наши новые желания…
Господи, да за что мне такое счастье – внеплановая посадка на сией, забытой богом точке, такие ночи с такой девочкой! А ведь мог промчаться мимо на истинной скорости 900! Ах, Станислав Данилович, спасибо, что вожжа попала тебе под хвост!..
…Оказалось, действительно, совсем молоденькая, а не на вид – третий год после школы. Второй раз не может поступить в медицинский… Но она готовится и будет поступать ещё, пока не поступит!
С лётчиками полка? Нет, просто не хочет разговоров…
А утром попросила не открывать глаза, пока она будет одеваться… Я пообещал и… обманул её! Сквозь неплотно прикрытые веки я любовался ею! Ведь эта девочка всю ночь была моей! Везде! Со всех сторон! Без остатка! И у меня не поворачивается язык назвать её грязным словом… Ночью я любил её!..
— Не подсматривай! — поняла она и поцеловала мои глаза.
— И не думаю! — заключаю девочку в свои объятия с ещё приспущенными трусиками на бёдрах.
«О, боже! Как это красиво!» — успеваю отметить про себя.
Потом сладкий поцелуй на прощание!
В столовой она принесла мне вкусненькое. (Бризоль с яйцом.) И не могла глянуть в мои глаза! И я, когда она наливала мне чай, словно случайно, коснувшись её руки, прошептал, что всё хорошо! Что она меня просто сразила своей внутренней красотой (мол, а не только внешностью)! Поверьте, это была не дежурная фраза (что она НАМ стоит?!), а взаправду!
И в конце завтрака, попивая горячий чай, смотрел с сожалением на лётчиков полка, которые не знают, и, возможно, никогда не узнают, КАК ОНА БЫВАЕТ ХОРОША!
А на закате дня снова мы вдвоём и не торопим НАШУ ночь… «Чтоб всё сначала повторить, Чтоб всё сначала повторить… О, как мне быть!..»
Я знаю, как быть! И она это знает!..

И только через денёк… Командир полка С.Д. Лейченко с собаками разыскивает меня по дальним каналам связи: не загостился ли я на чужом аэродроме? А то тут Командующий приказал меня немедленно вернуть домой, а самолёт после ремонта поставить в боевой расчёт полка! Ну и меня, конечно, тоже! Не в игры тешимся, мол!
— Давай, Игоревич, вылетай! Чтобы не позже чем через полчаса колёса были уже в воздухе! Я «добро» на приём КП Воздушной Армии выдал. Погода у нас не очень, но ты справишься! Я лично на КДП приеду тебя принимать!
(Я прямо чуть не расплакался от умиления!..)
— Твоё возвращение у Командующего на контроле!
С утра по эту сторону Балтики – ни облачка, небо – голубое-голубое, как сказка! (А у себя, севернее Финского залива я буду с напряжением заводить свой МиГ в створ полосы на посадку, при жёстком минимуме погоды с вдруг не работающим АРК на дальний привод! Кстати, по моей вине: радистам сказал частоту с ошибкой в одной цифре, смазанной в наколенном планшете! И на кой хрен надо было давать команду перестраивать кнопки радиокомпаса на промежуточном аэродроме? Но хоть с ближней приводной не ошибся! Однако БПРС на больших удалениях работает неважно – стрелка мечется ±20°!)
Впрочем, сие случится минут через сорок. А пока… Врач… Давление и пульс – как у космонавта!.. (Стравил хорошо за эти ночи-то! Нет-нет! Как она стонала, мать моя мамочка! А я так продолжительно улетал в рай… И от этого тоже! И зажимал её стоны своими страстными и глубокими поцелуями…)
— Дыхни!
Дыхнул…
— Не пил что ль? — удивляется врач.
— Док, я из непьющих!
— Перелётчик и не пьющий?!!! Ну бес!
Получил условия для полёта у диспетчера, метеобюллетень – у синоптиков. Выпросив на КП лётный транспортир и используя навигационный расчётчик своего наколенного планшета, быстренько рассчитал и проложил на карте с учётом ветра маршрут домой от этого запасного аэродрома через Большую Ижору.
В пустом классе Предполётных указаний воспользовался телефоном и дозвонился до столовой… Попрощаться… Почему-то это для меня было важно… Чтобы она поняла, что в эти ночи её ЛЮБИЛИ, а не была она для меня очередными дырочками для моего ненасытного интрепида! («…который скрыт от большинства людей, но не от неё!..») Сказал, что сейчас буду взлетать необычно! И этот взлёт только для неё! Посвящается ей!..
— Посмотри обязательно! — прочувственно просил я в трубку.
— Хорошо, посмотрю… — пообещала она. — Я думала, у нас будет ещё ночь…
— Мне приказано прибыть в полк…
— Я всё понимаю…
— …Не расстраивайся, — уговариваю я.
— Я не расстраиваюсь… Я плачу…
— Не надо, — вполслуха, с придыханием говорю я. А у самого – ком к горлу.
— …Провожая тебя взглядом, я буду шептать твоё имя…
И эта фраза, сказанная так просто, чуть мне башню не снесла. Я уже положил трубку, но не смею уйти… И взгляд не могу отвести от чёрного телефонного аппарата…
Мне так не хочется улетать… Впервые в жизни…

» Вдогонку:

Корабль уже скрылся за горизонтом, а я стою на берегу и не в силах покинуть его палубу…

Из дневника Народного артиста Сов. Союза Бориса АНДРЕЕВА

…К моему приходу местные техники расчехлили и подготовили мне самолёт. Подхожу… Доклад, как положено, о готовности авиатехники к вылету! (Это всегда красиво со стороны!) Осмотр МиГа – будто здороваемся с ним…
Так! Ничего не забыл? Пистолет, документы, полётная карта… Туалетные принадлежности… Шапка…
Расписываюсь в Листе подготовки матчасти в приёме самолёта.
Обернулся на гарнизон… Она остаётся здесь, а я улетаю…
Затем неспешно по стремянке и усаживаюсь в кабину. Техник старательно помогает с подвесной парашютной системой, заботливо вытаскивает меховой воротник моей демисезонной куртки из-под плечевых обхватов…
Включаю бортовое питание. Прогреваю радиостанцию…
А у них в полку – построение на ЦЗ.
«Ну, — думаю, — сейчас я вам покажу, как мы взлетаем!»
С разрешения РП запустил двигатель. Проверил гидросистему. Вырулил на ВПП. Подключаю тормоз переднего колеса. Сдувая изморось с бетонных плит сзади, прямо на полосе прогрел и опробовал движок. (В этом году холода в наши места подошли рано.)
Потом расконтрил и двинул вперёд выключатель «ЧР» (Чрезвычайный Режим работы двигателя). Вывожу обороты, запрашиваю взлёт.
— 37 910й, взлетайте! Над точкой свободно!
На авиагоризонте стояночный угол – компас согласован, показывает взлётный курс – лампа СОРЦ {1} не горит! – Триммерный эффект нейтрально…
На часах пуск отсчёта времени полёта…
Двигатель на максимал… Мой МиГ осаживается на шасси, как бы приседает. Будто застоялся на земле и хочет в небо, будто готовится к прыжку. Но я не пускаю, удерживаю на полностью зажатых тормозах: не спеши, дружок. Поднимаю защёлку на РУДе и перевожу его в положение «Полный форсаж». Сзади толчок!.. На табло вспыхивает зелёный транспарант: «1й форсаж включён». Ещё большее склонение самолёта на переднюю стойку шасси… Дрожь побежала по фюзеляжу. Весь ястребок в великом нетерпении…
Обороты – температура выходящих газов – давление масла – гидросистемы… Всё в норме!

» Вдогонку:

— А как летает птица?
— Машет крыльями!
— Нет, Сеппи. Она набирает полную грудь воздуха и смотрит в даль. Без этого она не сможет полететь!

Из худ. к/ф-ма «Филипп Траум»

Вот теперь вперёд и вверх! Секундомер! Отпускаю тормоза! Истребитель срывается с места! Силы ускорения приятно вдавливают меня в спинку кресла! И понеслись по бетону с разгоном, чтобы взмыть ввысь, в эту голубизну неба, в эту неведомую большинству людей сказку!.. Тут наши желания, мой МиГ, совпадают!.. Всё-таки мы с тобой – небожители…
И я!!! На Чэ-эРе!!!!!!! Как белый человек!!!!! Перед этими «гаечниками»!!!! Для НЕЁ!!!!!!!!!!
Мне потом по телефону рассказал всё Костя Войчунас, который раньше у нас служил, а теперь прозябал в Каменке.
— Ты начинаешь взлёт на полном форсаже… Многие из строя обернулись на разбег самолёта… Командир полка с ленцой эдак поморщился: «Ну что, взлетающий МиГ-21 вы не видели?..»
А на МиГ-21смт ЧР включается не сразу, а после уборки основных стоек шасси! И после включения чрезвычайного режима зевать нельзя, следует без промедлений с хорошим уголком переводить истребитель в набор – чтобы у земли не превысить скорость звука и от мощных скачков уплотнения, идущих от заострённых частей самолёта не успевшего расступиться в сторону воздуха, не повылетали все стёкла по округе, а у деток в ушках не полопались барабанные перепонки! Ниже 11.000 метров лётчикам преодолевать звуковой барьер категорически воспрещается!
Я и перевожу… с углом 30° с последующим увеличением до 40 (против обычного 7-10°)!!!!! С земли на фоне других истребителей такой взлёт создаёт впечатление набора высоты свечой вверх!!!!
И она где-то там, внизу, у столовой, зябко кутаясь в накинутую на плечи шубку, завораживающе смотрит на мой уходящий в небеса МиГ так, как в этом полку никто никогда не взлетает… И понимает, что ЭТОТ взлёт для неё одной!.. И я знаю наверняка, что, мысленно ещё раз прощаясь со мной, на её устах моё имя…
И вот командир ихнего полка лениво так:
— Ну что, взлетающий МиГ-21 вы не видели?.. — И вдруг: — Ну ни хрена себе!!! Что он де?!? Куд?!?.. Ёёёёёб!!!…
Тут весь личный состав и обернулся! И всем притихшим полком проводили меня глазами ввысь! И, когда я через несколько секунд превратился в махонькую точку и растаял в синеве неба, говор пошёл по строю. Техники своим пилотам:
— Вот так, командир, взлетать надо! Вот это настоящий истребитель! А вы, как транспортники!..
Стоя перед строем, командир полка с начальником политотдела переглянулись. И первый спрашивает у второго, кивнув на скрывшийся в небесах «мигарь»:
— Что это было? Он же после отрыва от земли с таким углом должен был потерять скорость, попасть в область неуправляемого самовращения, свалиться на крыло и погибнуть!..
Заместитель по политчасти пожал плечами, оба они на МиГ-21смт и -21бис никогда не летали… Впрочем, даже из тех, кто летал, не каждый мог позволить себе рискнуть взлетать на ЧР…
А «настоящий истребитель» тем временем набирает высоту… Стрелка расходомера движется по шкале со скоростью секундной на часах – такой повышенный расход топлива на Чэ-эРе! Но зато какая тяговооружённость, какая мощь! Высотомер бешено накручивает сотнями метры высоты, вариометр ошарашен, ему не хватает оцифровки, да его просто зашкаливает! Блеск!
На 5000 на табло гаснет транспарант «2й форсаж включён». Это автоматически отключился ЧР. (Сработала блокировка по высоте – ну чтобы не спалить двигатель.) От существенного обреза тяги движка, от торможения меня чуть повело к приборной доске. Уменьшаю уголок набора и гребу высоту спиралью с креном 45° на скорости 600 на полном форсаже – керосина в баках много, а лететь здесь всего ничего. И от береговой черты… Там до нашей точки рукой подать!..
Стрелочка на расходомере успокоилась, её перемещение по шкале почти незаметно. И вертикальная скорость набора высоты на вариометре остепенилась... Осматриваюсь… Ах, как красиво смотрится земля подо мной с фоном на опущенное полукрыло! Объёмная картинка впечатляет… Лепота!

«Летят перелётные птицы
В осенней дали голубой…»

Как я к этому стремился, как упорно к этому шёл! Чтобы вот так – я один в бескрайнем небе на МиГе!
Медицинские комиссии… Конкурсные вступительные экзамены в лётное училище…
И психологический (профессиональный) отбор по очень сложной спецпрограмме…
Первые курсантские погоны и лётные эмблемы («птички») в голубые, цвета неба, петлицы…
Начальники и подчинённые… Доскональное изучение общевоинских Уставов… И строевая подготовка – одиночно и в строю, на месте и в движении, с оружием и без…
(«Чёрт! А это ещё зачем?!!! Зачем будущим лётчикам строевая???!!! Строевые приёмы с карабином??!! Строевые песни?!!!» Чуть позже понял: строй даёт навыки координации; строй учит и воспитывает, сплачивает и дисциплинирует! Там, где у нас во взводах была высокая строевизация, там было меньше отчислений по дисциплине! А в полках с высокой строевизацией почти нет случаев неповиновения и чрезвычайных происшествий. И наоборот, где уровень строевизации весьма низок, там чаще случаются преступления, процветает дедовщина, военные трибуналы и прокуратура становятся завсегдатаями этих полков и подразделений!..)
«Отбой!..» («Хосссссподи! Наконец-то!») И засыпая, я думал: «Боже, как тяжело! Неужели так будет всегда? Стоп! Не смей даже думать, что ты не сможешь, не выдержишь или не справишься!»
И пресквернейшая команда: «Курс, подъём!» Или не дай бог с утречка пораньше: «Курс!! Подъём!! Тревога!!!» Раз в полтора-два месяца по воскресеньям подмена роты охраны и всем взводом несение караульной службы часовыми на важных объектах училища... (Как я гордился тогда собой! Я – часовой! С заряженным оружием! И в случае нападения диверсантов, буду с боем защищать порученный мне для охраны пост!) Соблюдение правил ношения военной формы одежды и отдания воинской чести старшим… Приучение к порядку и дисциплине так, чтобы это вошло в кровь, в плоть… Из нас, вчерашних школьников, делали офицеров, умеющих подчиняться и подчинять!.. Те, кто не мог выдержать бешеного темпа учёбы и строгого порядка быстро отсеивались. Строй таял буквально на глазах. Оставались лишь те, для кого небо, полёты, самолёты, Армия и Мечта были выше желания проявить непокорность, демонстративно что-то нарушить, сходить в самоход и выпить…
Упорная учёба… Усвоение огромного количества разнообразных знаний – по высшей математике и физике, химии (раздел Горюче-смазочные материалы) и защите от оружия массового поражения, стратегии и тактике действий Сухопутных войск (рота-полк, дивизия, Корпус, Армия включительно – обзорные лекции), военной администрации (финансовое, продовольственное, вещевое обеспечение лётного состава) и материаловедению (свойства и прочностные характеристики металлов), теоретической механике и сопромату, термодинамике и военной топографии, истории партии, теоретической аэродинамике и динамике полёта современного истребителя, радиотехнике и радиоэлектронике, иностранному языку и черчению… Обучение телеграфной азбуке Морзе и ежедневный тренаж по приёму на слух буквенных пар перед и по окончании занятий, перед началом самоподготовки (это нужно, чтобы опознавать приводные станции на аэродромах, которые позывные выдают азбукой Морзе)… А на факультативах, которые взяли на себя труд вести преподавательницы иностранного языка, обучали этике и этикету, искусству увиваться за девушками и обольщать их, отношениям с ними и… умению соблазнять…
В конце первого курса – цикл по способности выживать в различных климатических условиях после вынужденного покидания самолёта… Парашютно-десантная подготовка и первые три прыжка с парашютом… («Ну, здравствуй, Небо!..»)
На втором курсе – конструкция и эксплуатация нашего первого самолёта Л-29, его систем и оборудования, самолётовождение и навигация (штурманская подготовка), автоматика и телемеханика, практическая аэродинамика Эла, конструкция и прочность самолёта (дубовая наука, вроде сопромата, но с авиационным уклоном), авиационная медицина и авиаметеорология, иностранный и философия…
«Полёты» на тренажёрах ТЛ-29 под руководством лётчиков-инструкторов из нашего будущего учебного полка… Запуски и опробование движков на газовочной площадке… Курсовые работы с расчётами и выкладками по теории… Многочисленные зачёты и экзамены, из которых профилирующие надо сдавать не ниже «хорошо», иначе просто к полётам не допустят! Да командиры с тобой даже разговаривать не станут! Ибо в авиации давно замечено: то, что знаешь на земле на «отлично», в воздухе знаешь на бал ниже, то бишь «хорошо»! Таким образом, удовлетворительные знания в полёте превращаются в растерянность вообще и в незнания, на земле оценивающиеся, как «плохо»…
В полку – насыщенная наземная подготовка… Вывозные полёты с инструктором по программе лётного обучения… Первый самостоятельный вылет на учебно-тренировочном Л-29… (Да я просто захлебнулся от афродизии в романтику неба, от благоугодности к «колеснице Джеггернаута» – моему Элу, который впервые сам поднял в воздух и затем посадил самостоятельно!!) Первые виражики, пикирования и горки, первая горизонтальная «бочка», первый переворот и первая петля Нестерова, первый боевой разворот и первая полупетля, первый штопор и вывод из него, первый полёт парой в качестве ведомого – всё сперва с инструктором в задней кабине, а после освоения и самостоятельно (ну, акромя штопоров: без инструктора в задней кабине курсантам, да и лётчикам тоже, штопорить запрещалось)…
В осенне-зимние месяцы – опять напористая учёба в УЛО, а весной и летом – полёты в учебных полках. И так все три года после первого, теоретического курса: каждый год – освоение нового самолёта!.. Подготовка военного лётчика-инженера по времени сжата до предела, ни на что лишнее внимание курсанта не отвлекается! Дают лишь то, что нужно для боя! И физподготовка: силовые упражнения на спортивных снарядах, бег (о, как я его ненавижу!!), приёмы самозащиты без оружия, плавание, спортивные игры (кроме футбола), батут, лопинг и авиационные колёса! Футболом, боксом и боевыми искусствами курсантам лётных училищ заниматься официально запрещено! Напряжённое изучение новой авиатехники и тактики ВВС, практической аэродинамики боевого МиГ-17 (на третьем курсе) и современного истребителя МиГ-21 (на четвёртом), теории вероятности и боевой эффективности, военной истории и истории военного искусства, военной психологии и военной педагогики, политэкономики (3й курс) и научного коммунизма (четвёртый), разведподготовки, вооружённых сил иностранных государств и боевого применения средств поражения – т.е. науки побеждать в воздухе сильного и коварного противника… Более сложные тренажёры: пилотажные, по перехвату нарушителя воздушного пространства с помощью действующего как в полёте радиолокационного прицела, стрелковые (которые бьют патронами из мелкашки по движущемуся профилю самолёта противника)…
Экзаменационная сессия… Оценки по профилирующим не ниже «хорошо»! А лучше на «отлично»! На высоте это будет не лишним!..
В течение недели наземная подготовка в учебно-тренировочном авиаполку под контролем преподавателей и лётчиков-инструкторов… И полёты, полёты, полёты!.. Через месяц – счастье от самостоятельного вылета на боевом МиГе! А потом и от пилотажа на нём!.. Помнится, какой был щенячий восторг у меня!! Первый воздушный бой!.. И первая атака наземной цели из настоящих авиационных пушек… Первый полёт в высотно-компенсирующем костюме в стратосфере на высоте 13.000 м со скоростью, более чем в два раза превышающей скорость звука: число М= 2,05, V= 2.450 км/ч! Затем в ВКК и гермошлеме разгон до сверхзвука (М= 1,8) и на потолок самолёта – 18.000 метров! И первый перехват воздушной цели по радиолокационному прицелу ракетой с тепловой головкой самонаведения…
Опытные командиры нас натаскивали, чтобы были воздушными бойцами…
Государственные экзамены по технике пилотирования и боевому применению. А затем проверка госкомисией знаний общественных наук, авиатехники и тактики ВВС...
Первые офицерские звёздочки и просветы на погонах… (Знали бы вы, сколько сил, нервов и труда они стоят!) И прощание со Знаменем училища, воплотившее мои мальчишеские грёзы в явь… И вот я – лётчик-истребитель!.. А сколько парней так и не смогли претворить это в жизнь!.. Но я не из тех, я из другой когорты!
Я всё выдержал и всё прошёл! Я подарил Мечту себе сам!
Высверк! Высший пилотаж предназначения! Спасибо тебе, Судьба, за столь красивую жизнь!
Ну хватит, истребитель! Ишь, увлёкся! Работать надо!
Снова, в который раз, охватываю взглядом приборную доску: параметры полёта (скорость, высота, вертикальная скорость набора на вариометре, работа авиагоризонта, вращающаяся в развороте шкала гирокомпаса), приборы контроля работы движка… Теперь можно глянуть на указатель высотности и перепада давления воздуха в кабине и за бортом (показания положительные, поэтому герметизация и система климатизации кабины работают исправно)… На манометр кислорода (лепестки индикатора на приборе при выдохе в маску открывают окошки, при вдохе закрывают – значица, мне в лёгкие кислород поступает)…
М-да… Я всегда имею то, чего хочу!.. А всё почему? Потому что я двигаюсь к цели, делаю всё, чтобы её достичь! А не сижу и не рассказываю всем, как мне кое-кто мешает и почему у меня ничего не получается!..
Погода по району… Ого! А в стороне нашей точки облачность! Стена! Вот оно, коварство Балтики!
На 8700 наконец пошла сзади инверсионная нить за самолётом. Выключаю форсаж! Обороты на малый газ и полупереворотом опрокидываю землю на себя! Это я с креном 120° и хорошей перегрузкой подтягиваю свой МиГ, перевожу истребитель на положительные углы пикирования и ухожу в сторону Финского залива! Занимаю данный мне на перелёт эшелон 3000 метров.
В развороте оценил своё художество: на фоне голубого листа небосклона остался росчерк-завиток моего белого пера…
Это для тебя, солнышко!
Нет, однако всё же! Какая красивая, замечательная у меня профессия! Которая не только позволяет пилотировать послушный мне ястребок, но и дарит ТАКИЕ незабываемые встречи!
Глянул на карту, сравнил линию полёта, проложенную на ней, с подстилающей поверхностью под моим истребителем. Подлетая к Большой Ижоре, ещё раз накренил «мигарь», чтобы пройти над центром поворотного пункта, а вслед за этим развернуться в сторону нашей точки с рассчитанным перед вылетом курсом. Сбросил и запустил по новой секундомер… С потворством подумал:
«Пока не научишься ценить то, что есть, никогда не станешь счастлив!..»
От сладких мыслей меня отвлекает радиообмен:
— 37 910й, «Токарный», наблюдаю вас на удалении 130 в азимуте 145! Вам «1001» для «Гайки»!
Это КП родного аэродрома берёт меня под своё управление!
Прощай, «Гайка»! И ты прощай, моя случайная встреча! Мы с тобой больше никогда не увидимся... Но тебя, твои ласки, твои поцелуи... Наши две ночи... Я буду помнить очень долго...
И добавляю шепотом в кислородную маску:
— Если не всегда… Если не всегда…

» Вдогонку:

…Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться – плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.

Даже если на землю вернёмся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминёмся.
Я тебя никогда не увижу.

И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.

И качнётся бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
«Я тебя никогда не забуду».
«Я тебя никогда не увижу».

Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ, из стихотворения «Не отрекусь»

» Вдогонку:

— Да стоит ли жить, если нет этих бурных чувств! Не завидую тем людям, у которых сердце обросло кожей бегемота или покрыто щитом черепахи. Счастлив только тот, у кого ощущения так остры, что причиняют боль, кто воспринимает их как потрясения и наслаждается ими, как изысканным лакомством. Ведь надо осознавать все переживания, и радостные и горькие, наполнять ими душу до краёв и, упиваясь ими, испытывать самое острое блаженство или самые мучительные страдания.

Ги де МОПАССАН, «Монт-Ориоль»

______________________
{1} СОРЦ – система опасных режимов централизованная.

РЕЦЕНЗИИ, ПОЛУЧЕННЫЕ АВТОРОМ НА ДРУГИХ САЙТАХ

••>> Спасибо! Очень интересно читать все эти "записки" :)
Mystery • 03.06.2015 • 17:23

••>> Класс! Так держать! А девочку забирать надо было с собой, из таких самые верные жены получаются.
Svjaznik • 05.06.2015 • 21:38

••>> Здорово. Чтение Ваших новелл захватывает. А на это способны не все. Да, девочку конечно забрать, жена отменная! :)
briz • 07.06.2015 • 14:20

••>> Спасибо за рассказ! У автора отменный слог! <...>
РадиоАматор • 11.06.2015 • 9:06

••>> Прочел с удовольствием! Отличный у Вас слог!
Спасибо!
ignel • 26.06.2015 • 16:41

••>> Очень интересно Вас читать. И вдвойне интересно потому, что я служил срочную в Вещево 1979-1981. Много фамилий не помню, но Войчунас - это была легенда. Спасибо за воспоминания. Очень приятно вспомнить молодость...
Nekto55 • 03.07.2015 • 23:40

••>> Прочёл что называется запоем. Отличный рассказ! Буду специально отслеживать Ваше творчество.
Спасибо Вам большое. Удачи и всех благ!
Рамзай • 07.07.2015 • 16:07

••>> Замечательный в своей редкости рассказ! Песня! Любви, небу, самолету и мечте! Спасибо!
С уважением и благодарностью за прочитанное,
Иван Таратинский • 14.07.2015 • 22:52

••>> Очень понравились записки военного лётчика. Приятно читать, когда пишет тот, кто бывал, знает и умеет. Хороший язык. Бурные страсти. Наверное, тот кто ходит по краю, и страсти, чувства и жизнь имеет более, не подберу слова, чем мы, рождённые ползать. <...>
Вячеслав Зиновьев 2 • 15.07.2015 • 15:18

••>> В детстве мечтал быть лётчиком, но был ленивым и бестолковым, и стал монтажником, строителем, сварщиком, шахтёром, скалолазом. А читал, как будто о себе. Странно... НЕТ! Ничего странного. Просто, очень хорошо написано! Спасибо!
Пётр Карауш • 15.07.2015 • 19:12

••>> Читал, затаив дыхание.
Парашют - эт да, но самолет, тем более МиГ!
Спасибо.
Иван Цуприков • 15.07.2015 • 21:47

••>> Красиво!
С уважением,
Борис Гаврилин • 18.07.2015 • 15:25

••>> Красиво, от души!
Андрей Волков • 10.08.2015 • 22:54

••>> Не нахожу слов умиления!!!
Анатолий Колесников • 11.08.2015 • 0:30

••>> ...не нахожу слов – настоящий мужчина с настоящей мужской профессией!!! Здоровья Тебе и удачи!!!
Владимир Ковалев • 10.08.2015 • 11:42

••>> Офигенный текст! При прочтении полностью погрузился в атмосферу событий. Реально круто, это талант!
А.М. • 1.08.2015 • 14:29

••>> Трудно не понять рассказ. Как будто сам находился в твоём теле и переживал то, что прочитал, вернее, увидел и прочувствовал всё, что прочитал. Ползающих много, но летающих с романтикой в душе, а иногда и с шилом в заднице, должно быть больше. Здоровья и удачи тебе Юрий.
С ув. Петр Нестеров. • 21.02.2017 г. • 11:23